Канун

Накануне, двадцать первого июня, члены политбюро собрались на даче у Сталина. После обеда смотрели кино, и именно оттуда Молотов поехал на первую встречу с Шуленбургом.
В кабинете Сталина Тимошенко и Жуков ссылались на данные, представленные немецкими дезертирами и уже более жестко предлагали привести войска в состояние боевой готовности. Тем временем собрались члены политбюро. Сталин обратился к ним: «Что делать?» В ответ — молчание. Жуков вынул заранее приготовленный приказ. Сталин приказал его зачитать. Когда Жуков кончил, Сталин отреагировал нервно — «Еще рано давать такой приказ. Пожалуй, вопрос можно уладить мирным путем. Войска не должны поддаваться на провокации». Тимошенко и Жукову пришлось продемонстрировать всю свою уверенность в необходимости приказа. Они согласились на незначительные поправки, и последние возражения Сталина были сняты. Утомленный и раздраженный Сталин отправился на ближнюю дачу.
А по телефону в Кремль уже пытался прорваться адмирал Кузнецов: немцы бомбили Севастополь. В половине четвертого ночи сообщение о налете на Минск и Киев получили Тимошенко с Жуковым. У последнего был телефон дачи Сталина, и вождь был разбужен. Сталин приказал через час быть у него в кабинете в Кремле, куда Поскребышев уже созывал членов политбюро. «Собрались все члены политбюро. Сталин с белым лицом сидел за столом. В руках у него была набитая табаком трубка».